14 июля (1 июля по старому стилю) 1918 год: до убийства Царской семьи оставалось два дня
14 июля (1 июля по старому стилю) 1918 год
Государыня записала в свой дневник: «Прекрасное летнее утро. Почти не спала из-за спины и ног. Имела радость от слушания обедницы — молодой священник отслужил во 2-й раз. Остальные гуляли. Ольга — со мной. Снова провела день, лежа в постели. Татьяна оставалась со мной днем. Духовное чтение. Книга пророка Осии гл. 4-14, пророка Иоила 1 — до конца. Чай. Плела кружева весь день и раскладывала пасьянсы. Вечером недолго поиграла в безик, в большой комнате поставили длинную соломенную кушетку, поэтому это было менее утомительным для меня. Приняла ванну и легла в постель».
1 (14) июля 1918 г., за два дня до убийства, состоялось последнее богослужение в жизни Царской Семьи — была отслужена обедница. Служил настоятель Екатерининского собора, иерей Иоанн Сторожев. Он служил обедницу в Доме особого назначения второй раз.
Сторожев показывал на следствии, что в этот день обедницу должен был служить другой священник, отец Анатолий Меледин, который был уже предупрежден об этом комендантом. Однако около 8 ч. утра 14 июля к отцу Иоанну явился караульный ДОНа А. Якимов, который заявил, что его «требует» комендант в Дом Ипатьева, чтобы служить там обедницу.
Когда Иоанн Сторожев и дьякон Буймиров вошли в комендантскую ДОНа, то Юровский им сказал: «Будете служить обедницу». Сторожев переспросил: «Обедню или обедницу?». «Он написал «обедницу»», — ответил Юровский. Историк И. Ф. Плотников пишет: «По своей ли инициативе или по решению Голощекина, верхов, но Юровский в тот же день, 14 июля, в воскресный день организовал для заключенных ДОНа, без их просьбы (выделено автором — П. М.), богослужение — обедницу».
То есть Юровский по своей инициативе, уже зная о скором убийстве всей Семьи, организует богослужение, настаивая именно на обеднице, а не на полной литургии. В действиях коменданта Дома особого назначения была какая-то своя зловещая логика.
Название «обедница» является разговорным, правильное название — «Изобразительны». Она заключает в себе практически все этапы Божественной литургии, кроме одного: за обедницей не совершается таинства Евхаристии. То есть нет самого главного события, во имя которого и совершается литургия — Преосуществления вина и хлеба в Кровь и Тело Христовых. Этот страх перед главным христианским Таинством невольно наводит на мысль, что Юровский никак не мог допустить его совершения накануне другого действа над Царской Семьей: сатанинского жертвоприношения.
Царская Семья встретила священника в полном составе. За аркой расположились Государыня Императрица с дочерьми. Рядом с ними в кресле-качалке сидел Цесаревич Алексей Николаевич, одетый в куртку с матросским воротником. Государь был в военной гимнастерке. «Мне показалось, — рассказывал следователю Сторожев, — что как Николай Александрович, так и все его дочери на этот раз были… я не скажу, что в угнетении духа, но все же производили впечатление как бы утомленных».
За Царской Семьей в том же зале стояли доктор Е. С. Боткин, А. С. Демидова, И. М. Харитонов, А. Е. Трупп и мальчик Леонид Седнев. У дальнего окна стоял Юровский. На столе было расположено множество икон. Большая их часть скоро будет найдена белым следствием в помойных ямах. Во время службы, как вспоминал отец Иоанн, произошло необычное ее изменение: «По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитвословие «Со святыми упокой». Почему-то на этот раз диакон, вместо его прочтения, запел молитву, стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава. Но едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади нас члены семьи Романовых опустились на колени».
После богослужения все приложились ко Кресту, причем Государю и Государыне диакон вручил по просфоре. Как утверждал отец Иоанн: «Когда я выходил и шел очень близко от бывших великих княжон, мне послышалось едва уловимые слова: «Благодарю». Не думаю, что это мне только показалось».
