Проповедь иерея Константина Корепанова на Божественной литургии в четверг 7-й седмицы по Пасхе 9 июня 2022 года
Проповедь отца Константина Корепанова на Божественной литургии в Свято-Троицком кафедральном соборе г. Екатеринбурга в четверг 7-й седмицы по Пасхе (09.06.2022).
На Богослужении читался отрывок из Евангелия от Иоанна (Ин 16:23Б-33А), в котором говорится о беседе Господа нашего Иисуса Христа со Своими учениками, которая начинается словами: «…истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна», а заканчивается так: «Посему веруем, что Ты от Бога исшел. Иисус отвечал им: теперь веруете? Вот, наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною. Это сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир».
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Великое и радостное дело, великое и радостное событие: к человеку пришёл Бог. Он жил и в Духе Своём живёт среди нас. Это удивительная радость, которая утешила людей, услышавших эту весть две тысячи лет назад, но, к сожалению, она совсем не радует нас. Мы — потерявшиеся христиане, мы заблудились в застенках этого мира, мы забыли, что с нами Бог. Мы забыли, что Бог принёс нам. Сегодня в евангельском чтении Христос говорит: «Всё, что попросите у Отца во имя Моё, будет вам. Ибо Сам Отец любит вас, потому что вы верите в Того, Кого Он послал для жизни мира». Мы унылые, печальные, обездоленные, уставшие, больные, измождённые, и боимся поднять глаза к небу из-за сознания множества своих грехов, которые перед Богом суть ничто. Он пришёл к нам, грешным, и умер за нас, грешных. Мы были ещё грешниками, когда Он умер за нас, и для Него нет никакого значения, какие у нас грехи: их просто нет, они не существуют для Него, они не являются препятствием между человеком и Богом отныне, потому что Христос закрыл их все. Наше неверие — вот что является причиной того, почему нам так тяжело жить. Мы не верим, что Бог действительно есть любовь, мы не верим даже в то, что Бог нас любит. Мы не верим даже в то, что мы что-то значим для Бога. Мы просто пришли сюда в храм, потому что идти нам больше некуда, в надежде, что, если мы будем делать что-то: давать деньги, ставить свечки, рассказывать о грехах — может быть, Бог сжалится над нами и сделает для нас что-нибудь хорошее. Это — демонстрация неверия, ибо испокон века люди так и делают; но мы — христиане, мы имеем живое свидетельство Бога, Который отдал нам Себя, чтобы мы жили, чтобы мы имели великое дерзновение перед Ним, и всё, о чём попросим, получили бы — надо только поверить. Ну как же: я верю! Верю я, верю! Вот, я прихожу в храм, я знаю молитву «Отче наш»! Как же ты веришь: ты пришёл просить Бога о милости, а сам — не милостив; пришёл просить о прощении, а сам — не прощаешь. Он ведь не твой только Бог, Он — Бог каждого из нас, всех этих людей. И Гитлера Он любит точно так же, как Серафима Саровского, — только Серафим Саровский отдал своё сердце Богу и вместил эту полноту любви, изливаемую на него Богом, а Гитлер не отдал, не почувствовал её, — так и остался в своей смертельной замкнутости, ненавидя всех, — но не потому, что его не любит Бог, а потому, что он сам не любит Бога, он не верит в Него, потому и живёт в своей мрачной, чёрной смерти, не поверив Богу. Если бы человек поверил, что Христос «пришёл в мир грешников спасти, из которых я — первый», то за что было бы ему укорять своего брата, своего ближнего: я же первый грешник, я! За что мне его ругать, за что мне его укорять, за что мне его обличать, если я хуже его? Однако, обличаю, укоряю — значит, я — лжец, и нет во мне никакой веры. Я сотрясаю воздух своими словами, но не верю в то, что Бог пришёл в мир спасти грешников, — потому ничего со мной и не происходит. Потому ничего с нами и не происходит, и мы не наполняемся жизнью, не можем вместить Божественную любовь, — потому что сами любить не хотим. Таково условие, одно-единственное: «Я люблю тебя, — говорит Бог каждому, — открой своё сердце! Ты познаешь, как Я сильно тебя люблю; все беды твои уйдут, всё горе пройдёт, и ты забудешь все печали и грехи твои; только открой своё сердце Мне и люби, как Я люблю тебя!» Но если мы хотим вместить любовь Божию, а сами любить не хотим, то она не вмещается, вытекает сквозь наше сердце, как вода сквозь решето. Это — условие: Я люблю тебя, иди и люби тоже. Я прощаю тебя — иди и прощай других. Я милую тебя — иди и милуй. Если бы мы поверили, что это так, каждый бы из нас не жил бы, а радовался, не дышал бы, а любил; и каждый наш вздох был бы вздохом благодарения к этому удивительному, непостижимому в Своей любви и щедрости Богу, Который пришёл в мир к нам, грешникам. Аминь.